Я мечтаю о том, чтобы зима в моём сердце сменилась весной,
Чтобы лёд треснул под моими ногами
И я утонул в солнечном свете...
Я открываю глаза со вздохом облегчения,
Ощутив, как тепло солнечного света танцует вокруг меня,
И вижу тебя с мёртвыми листьями в руках.
Я пылал в воде и тонул в пламени,
Чтобы доказать твою неправоту и отпугнуть тебя.
Я признаю своё поражение и хочу тайком вернуться домой,
В твоё сердце... *


Яркие солнечные лучи, проникая сквозь густую крону деревьев, падают на траву и спешат затеряться в ее бархате пугливыми солнечными зайчиками. Желтые и белые бабочки легко порхают над поляной, радуясь теплу и пению птиц. Свежий ветерок о чем-то шепчется с листвой, играет с облаками, ласкает дыханием обнаженные участки кожи...
Устав смотреть по сторонам в нетерпеливом ожидании знакомой фигуры, ложусь на спину, раскинув руки в стороны, и любуюсь причудливыми образами, создаваемые светом на внутренней стороне век. Прикасаюсь к ним кончиками пальцев, совершаю медленные круговые движения и потом с любопытством пристально вглядываюсь, стараясь не моргать, в создаваемые уже нами двоими, светом и мной, картинки. Теплая улыбка затаилась в уголках губ, а сердце бьется быстро-быстр, в радостном предвкушении предстоящей встречи. Все внутри трепещет от возбуждения, словно до предела натянутая струна, легко прикасаясь пальцами к которой, талантливый музыкант рождает волшебную музыку души, извлекая из глубин на поверхность только самое чистое, сокровенное...
Открыв на мгновение глаза, вижу ясное голубое небо над головой, ослепительное солнце... тут же жмурюсь от боли, чувствую на глазах влагу, и спешу поймать быстро тающего солнечного зайчика на внутренней стороне век. Устав прислушиваться к каждому шороху, пытаясь уловить знакомый звук шагов, не могу сдержаться от переполняющих сердце чувств, и начинаю тихонько по памяти напевать простую жизнерадостную песенку, когда-то слышанную от деревенской девушки. Она постепенно расцветает, становится все громче и даже птицы удивленно замолкают на несколько секунд. Но я быстро устаю и от этого. Оперевшись на локти, грустным взглядом обвожу открывающийся пейзаж, словно он может вызвать сочувствие у окружающей природы, если никого, кому можно было бы пожаловаться, рядом нет.
Солнце спряталось за облака, но я нисколько не огорчен, что на несколько минут лишился его тепла. Мечтательно вплетаю пальцы в траву, представляя на ее месте черный шелк волос. Блаженно улыбнувшись, откидываюсь на спину. Сорвав травинку и засунув ее в рот, кладу голову на руки и окунаюсь в волшебные воспоминания, вызывая в памяти дорогие черты лица... нежный шепот сладких губ, при каждом движении легко касающихся уха... смотрящие с безграничной любовью и теплотой темные глаза, опьяняющие и затягивающие в омут страсти своей колдовской красотой... тонкие изящные пальцы, скользящие по щеке или задумчиво наматывающие на указательный палец светлую прядь... Полностью расслабившись, без остатка отдаюсь воспоминаниям. Безвозвратно тону в них и чувствую, как по телу разливается тепло, быстро переходящее в жар, смешанный с невыносимым томлением... С губ срывается слабый стон, переполненный серой тоской и горьким отчаяньем: ну где же ты? Почему не приходишь? Неужели ты не понимаешь, что для меня каждое мгновение без тебя наполнено маленькой смертью?

Бывали ночи, когда ветер был таким холодным,
Что мое тело замерзало в постели,
Даже если я просто прислушивался,
Как он воет за окном.
Бывали дни, когда солнце было настолько беспощадным,
Что мои слезы превращались в пыль.
И я знал, что они
Высохли навсегда.
Я перестал плакать в тот момент, когда ты ушел,
И я не могу вспомнить, куда, когда и как,
И я стираю из памяти все наши воспоминания...
Были все эти пустые угрозы и ложь,
И когда ты пытался сделать мне больно,
Я делал тебе еще больнее
И ранил глубже.
Бывали часы, которые тянулись как дни,
Когда мы поодиночке подсчитывали шансы,
Которые потеряны для нас навсегда.
Но когда ты прикасаешься ко мне так,
И когда я обнимаю тебя так,
Мне приходиться признать,
Что все это возвращается ко мне.
Когда я целую тебя вот так,
И когда ты шепчешь вот так,
Трудно поверить, но...
Все это возвращается ко мне сейчас
Так трудно этому сопротивляться...
Если я прощу тебя за все,
Если ты простишь меня за все,
Мы простим и забудем
И все это снова вернется к нам... **

Я потихоньку движусь в другое место
К другой жизни
Оставляя боль
Я создаю свой рай
Всё, что у меня было
Разбилось о стену
Всё, что раньше было твоим
Вовсе не твоё
Разрываюсь на части и спрашиваю
Это что, преступление?

Так далеко - как открытый космос...
Я опустошён, я заблудился,
Я должен добраться до тебя.


Скольжу кончиками пальцев по ровной и холодной поверхности стекла. Я уже привык к его равнодушию, оно больше не задевает и не вызывает желания разбить тонкое стекло на тысячи острых осколков. Потому что я знаю, что это ничего не изменит. Ничего... И каждый раз, ощущая под кожей легкую дрожь от соприкосновения с ним, не перестаю задавать тишине один и тот же вопрос: зачем оно здесь? Но за все это время я так и не набрался смелости спросить об этом вслух... На миг закрываю глаза, прислушиваясь к шепоту ветра, нежно играющему с занавесками. Интересно, какого они цвета? Я не могу этого видеть, но лишь однажды почувствовав их легкое, почти невесомое, словно перышко, прикосновение к щеке, я понял, что они белые... белоснежно-белые как только что выпавший снег. Не знаю откуда, но во мне до сих пор живет эта уверенность и это пожалуй единственное, что я знаю наверняка.
Подхожу к распахнутому настежь окну и опираюсь на подоконник руками. Немного подавшись вперед, подставляю лицо ласковым солнечным лучам и свежему ветерку, впитавшему в себя свежесть первой зелени. Этот неповторимый запах весны, проникая в комнату, тут же неуловимо смешивается со сладким ароматом огромного букета дневных лилий, который стоит на столике рядом с кроватью. И мне доставляет невероятное наслаждение прикасаться пальцами к каждому лепестку, скользить вдоль тонкого стебелька, воскрешая в памяти их хрупкую и простую красоту.
Пряди волос скользят по лбу, щекам, шее, щекочут тонкую кожу, но не вызывают неудобства, желания избежать их прикосновений, собрав волосы сзади зеленой шелковой лентой... Губы трогает легкая улыбка. В ее цвете я не был уверен до конца. Это ты сказал мне о нем. Большую часть своего времени ты теперь проводишь рядом со мной и рассказываешь обо всем, что происходит вокруг. Так странно: то, о чем я так горячо мечтал когда-то, наконец-то сбылось, но кроме радости это одновременно причиняет и боль... Словно солнечное затмение. Я уже слишком привык к твоему постоянному свету, теплу и если ты меня когда-нибудь оставишь, просто не вынесу этого... Снова боль - моя неизменная спутница уже на протяжении двух лет. Только теперь она другая. Та, что была раньше - ледяная сталь клинка, ежесекундно медленно пронзающая грудь - ушла, оставив память о себе лишь где-то глубоко в моих снах. Та, что осталась сейчас, живет на обратной стороне моих век... в каплях росы, появляющихся на внешней стороне окна по утрам, которые я собираю кончиками пальцев, осторожно водя ими по стеклу, чтобы случайно не разбить ни одну слезу... в тумане, который каждый вечер, куда-то спеша, зацепляется за травинки, рвет свое серое одеяние и оставляет лоскутки висеть на листочках и веточках, пока они не растают с наступлением нового дня... Эту боль, пожалуй, можно сравнить с розой, когда одновременно тебя переполняют радость и наслаждение от прикосновения к бархатным лепесткам, и исходящего от них волнующего, нежного аромата, но боли от шипов не избежать. Только пальцы все равно тянутся навстречу цветку, потому что эта сладкая боль так желанна. Она как будто усиливает получаемое удовольствия, делает его более ярким, полным.
Я тонко чувствую, когда твой взгляд, обращенный на меня, вдруг становится грустным, наполняется так хорошо знакомой мне болью, опуская на мои плечи тонкое покрывало, сотканное из твоего отчаянья и вины. И тогда, подавляя острое желание броситься к тебе со всех ног и, вцепившись пальцами в плечи, крепко прижаться к груди, я медленно поднимаюсь и неспеша иду к тебе, опускаюсь у твоих ног, кладу голову на колени и обнимаю их руками. И почти шепчу тебе все то, что переполняет меня изнутри, неторопливо и вдохновенно разрисовывая наши стены радужными надеждами... И отчетливо слышу взволнованный шорох крыльев под потолком, спугнутой каким-нибудь неосторожным звуком мечты. Вплетя свои тонкие белые пальцы в мои волосы, ты осторожно перебираешь каждую прядь и никогда не перебиваешь, потому что знаешь, как мне необходимо выговориться, выплеснуть все мои чувства к тебе наружу, просто чтобы не захлебнуться...

Я почти не плачу. Только ночь предает меня, но я ничего не могу с этим поделать. Во снах ко мне до сих пор приходит зима и, просыпаясь посреди ночи, я чувствую соленую влагу на щеках, губах... Тогда ты крепко прижимаешь меня к себе, собираешь губами слезы с лица, что-то нежно шепча и надежно удерживая на спасительной поверхности, терпеливо убаюкиваешь в кольце сильных рук. А я заново учусь отличать сны от реальности и когда, совсем успокоившись, возвращаюсь в нашу с тобой комнату, а ночные кошмары полностью отступают, мне становится ужасно стыдно. Щеки покрываются ярким румянцем и ощущение такое, будто вся кожа на лице горит. Но ты заставляешь забыть и об этом, и я рассыпаюсь на тысячи огнено-белых искорок. Медленно кружась, они опускаются все ниже и ниже и, соприкасаясь с кожей, превращаются в прозрачные капельки.
Я не испугался, когда очнулся в темноте, потому что ты все время был рядом, держал меня за руку... Но потом мне стало по-настоящему страшно, ведь я, возможно, больше ничего и никогда не увижу, но самое страшное - не увижу тебя. Осознав это, я почувствовал, как мое сердце сжалось от боли и жалобно зазвенело. Я знаю, что если однажды потеряю твой образ, оно обязательно разобьется. Поэтому каждую ночь, пока ты спишь, я осторожно вожу кончиками пальцев по твоему лицу и нежно улыбаюсь, чувствуя, как внутри разливается тепло, и капельки тающего льда бегут вниз по щекам.
Иногда мне кажется, что я заблудился, хотя за эти несколько месяцев, проведенные в темноте, я прекрасно научился ориентироваться в трех просторных комнатах, где мы теперь живем. Врач сказал, что мне нужен свежий воздух и покой, а необычайно теплая в этом году весна сделала возможным наш скорый переезд в этот простой, но уютный домик. Я сам настоял на этом, хотя ты настойчиво уговаривал меня поселиться в своем поместье Шайнбери - в одном из самых красивых мест в графстве, окруженном лесом, садами и озерами, где водятся форели. Там в моем распоряжении была бы целая армия слуг, но единственный, кого я хочу сейчас чувствовать рядом - это ты. Я так много слышал об этом волшебном месте и больше всего на свете хотел бы побывать там, но только тогда, когда снова смогу видеть, а пока нежно храню это желание как хрупкую мечту. Зачем кусать сочное сладкое яблоко, когда не можешь ощутить его вкус?
Осталось совсем немножко подождать и ты будешь полностью, без остатка принадлежать мне, только мне. А пока твои дела требуют постоянного вмешательства, мы вынуждены время от времени разлучаться, но я уже смирился. Когда ты уладишь их все, мы уедем и начнем новую жизнь далеко от сюда, где никто нас не знает. Очень скоро все здесь забудут о нас, такова человеческая природа. Жизнь заставляет двигаться дальше и вот снова новый поворот, и ты в последний раз оборачиваешься, прежде чем оставить прошлое за спиной...
Тебя огорчает, что нужно оставлять меня одного, ты волнуешься и каждый раз, провожая тебя, я молю небо, чтобы побыстрей настал вечер и вернул мне тебя... Я так благодарен Абигайль, милой и доброй женщине из деревни, которая в твое отсутствие приходит мне почитать, а также занимается готовкой и уборкой. Она скрашивает мое одиночество, делает его не таким заметным. Но когда на землю опускается вечер, и я остаюсь совсем один, я прижимаюсь лбом к холодной зеркальной поверхности, скольжу по ней кончиками пальцев и задаю тишине старые вопросы, на которые уже давно не жду ответов. Это время, когда я обнажаю все чувства и перестаю от себя что-либо скрывать. Время, когда я могу, не боясь, что кто-нибудь услышит, позвать тебя по имени, не пряча в голосе мольбы и отчаянья, потому что стены этого дома никогда не предадут меня... Мне так плохо без тебя, но я никогда тебе в этом не признаюсь. Не посмею. Ты итак слишком много времени позволяешь мне быть рядом с собой, дышать одним воздухом, заполняя пустоту вокруг и внутри меня. Я так боюсь, что это все всего лишь сон и однажды, проснувшись утром, тебя не окажется рядом: ты простишь мне это?

Абигайль ушла пол часа назад, проведя со мной весь вечер. Перед уходом она как обычно зажгла канделябры во всем доме и помогла мне приготовить ванну. Когда ее шаги стихли вдали, и на дом снова опустилась тишина, я иду в подвал и на ощупь нахожу там свечи, после чего зажигаю их одну за другой и осторожно расставляю по комнате, заполняя ее всю островками света для тебя, и тепла для меня. Потом беру те розы, которые ты принес мне утром и раскидываю их бархатные лепестки по кровати. Я знаю, что они темно красные как кровь, я чувствую это по их опьяняющему запаху. Точно такого же цвета и приготовленное мною вино, дожидающееся на столе в окружении двух бокалов.
Скинув одежду, погружаюсь в воду, позволив ей охладить тело, очистить разум и обнять душу... После тщательно растираю кожу ароматическим маслом иммортеля, который наполняет воздух вокруг теплым розовым ароматом. Откинув голову назад, я наслаждаюсь каждым мгновением, чувствую, как расслабленное после принятия ванны тело наполняется приятным томлением, как легкое возбуждение распространяется по венам, зажигает кровь, заставляя плавиться мысли...
Накидываю на плечи тонкий батистовый халат, но ни прохлада ткани, ни проникающий в окно свежий ночной ветерок не в состоянии остудить разгоряченную кожу. Бесшумно ступая по деревянному полу босыми ногами, подхожу к окну и, замерев, жду, превративший в уязвимую тень. Время от времени из груди вырываются нетерпеливые вздохи. Грустно улыбаюсь - я так и не научился ждать. Все внутри трепещет от сладостного предвкушения и ноет от тщетных попыток унять нервную дрожь, успокоить быстро бьющееся сердце, примириться с бесконечно долгими минутами...
Наконец снаружи раздается такой знакомый и долгожданный звук копыт, глухо ударяющих о сырую землю, приближающийся с каждым ударом моего сердца. Вскоре из двора уже доносится тихое фырканье загнанной лошади и, легко спрыгнув на землю, ты что-то тихо шепчешь в ее нервно подрагивающее коричневое ухо... Прикрываю глаза. Еще немного. Еще чуть-чуть... Ты отводишь уставшее от долгой, и быстрой скачки животное в стойло и заботливо протираешь его попоной. Положив свежей соломы, стремительно идешь в дом, стягивая перчатки от верховой езды. В каждом твоем движении сквозит нетерпение, и ты больше не пытаешься его скрыть... Улыбаюсь самыми кончиками губ - раньше ты был другим: холодным, исполненным сдержанного достоинства, и всегда прекрасно владел собой. Даже наедине со мной ты никогда не позволял себе полностью раскрыться, расслабиться, до конца отдаться чувствам, отпустить сдерживающие тебя и тобой же самим установленные принципы... Теперь же все изменилось. Ты наконец-то позволил своей по природе страстной, порывистой натуре одержать верх и больше не боишься проявления чувств и эмоций, не воспринимаешь их как непростительную слабость. И таким я полюбил тебя еще больше, хотя раньше казалось, что больше любить просто невозможно... Что вообще невозможно быть вместе...
За несколько секунд преодолев разделяющее нас расстояние, ты замираешь на пороге комнаты. Обернувшись, я радостно улыбаюсь, вложив в эту улыбку все то, что испытываю сейчас и ВИЖУ, как твои глаза распахиваются в немом изумлении, а в следующую секунду зажигаются восторгом и желанием. И от этого взгляда по всему телу проходит электрический разряд, заставив меня еле заметно вздрогнуть. Подняв руку и одним притворно-небрежным движением отведя с лица прядь, прячу жажду в тонком широком рукаве - еще слишком рано.
Пять шагов и ты крепко сжимаешь меня в объятиях, и бесконечно нежно шепчешь в мои, пахнущие ночной прохладой волосы, до сих пор мокрые на кончиках. Зарываешься в них пальцами, утоляешь свою боль:
- Я так скучал...

На мгновение тесно прижавшись к сильному, разгоряченному бешенной скачкой телу, я жадно вдыхаю твой запах, словно кислород. А потом нехотя, но твердо отстраняюсь и, коснувшись губами подбородка, шепчу:
- Я тоже... - безумно, - добавляю про себя.
Проведя весь день в томительном ожидании и позволив себе быть слабым, вечером я становлюсь для тебя другим, сильным. Спокойствие, любовь, вера и тепло - это все, что я могу тебе дать. Пока.
- Я приготовил для нас вино. Открой, пожалуйста.
Перед тем как попросить об этом, я поворачиваюсь обратно к окну, делая вид, что задергиваю шторы и моя просьба звучит так, словно я просто прошу об этом: нужно сделать несколько вещей, помоги мне, пожалуйста, сберечь драгоценные секунды для нас двоих на что-нибудь другое. Хотя на самом деле я просто не хочу лишний раз демонстрировать свою беспомощность. И ты догадываешься об этом... Или уже знаешь. Грустно усмехаюсь - да, есть то, что я могу сделать самостоятельно. Например, одеться, поесть... даже зажечь свечи и сделать много других вещей, но по сравнению с тем, что я мог раньше, это кажется таким простым и жалким.
Наполнив бокалы, ты подаешь один мне, и наши пальцы на мгновение встречаются, послав вдоль позвоночника волну дрожи. От нескольких глотков внутри распространяют приятное тепло, отдаваясь терпкой сладостью во рту. Ты подходишь ко мне и, встав почти в плотную, сплетаешь пальцы свободной руки с моими:
- Как прошел день?
- Мы с Абигайль гуляли по полю и она рассказывала мне о жизни в деревне: о булочнике, который каждое утро, открывая свою лавку, неизменно звонит в висящий у двери колокольчик ровно семь раз, потому что искренне считает, что от этого его хлеб будет продаваться лучше; о мальчишках, которые каждый день бегают на речку с самодельными удочками и каждый вечер гордо возвращаются с небольшим уловом, уставшие, но безумно довольные и их веселый смех еще долго эхом слышится на затихающих, постепенно погружающихся в сон улицах... О смешной девчушке, ее внучке, которой на прошлой неделе, на день рождения, подарили серого котенка и она все время возится с ним, не отходит ни на миг. А еще перед сном она всегда пьет теплое молоко с медом и, расплетая розовые ленточки из золотых косичек, с нетерпением ждет сказку, обязательно со счастливым концом, потому что иначе она уже не будет сказкой... О старой соседке, которая каждый вечер, сидя у огня, что-нибудь вяжет и это занятие никогда ей не надоедает...
Не замечаю, как мой голос звучит все тише и тише... и уже почти шепотом спрашиваю:
- Ты можешь себе представить? Делать что-то на протяжении многих лет, что бы приносило тебе тихую радость и чувство глубокого удовлетворения... - мой голос наполнен искренним удивлением и уважением. Рассказывая тебе обо всем этом, я словно вижу наяву красочные картинки другого, удивительного, доселе незнакомого мира. Они мелькают перед глазами, вызывают в душе бурю эмоций. Люди на них надеются, радуются, огорчаются, верят, спорят... живут... Что-то, какие-то детали я придумываю сам, вдыхая в образы жизнь, в слова смысл, заполняя пустоту разнообразными звуками. Это так интересно: ты словно художник, творец и краски с радостью подчиняются тебе, оживают в руках, в сознании и ничто не в силах ограничить твое воображение, запереть его в жесткие рамки условностей или обстоятельств...
- У каждого человека есть любимое дело, которое приносит ему удовольствие, помогает отдохнуть от забот или наполнить смыслом пустой вечер.
Согласно киваю, улыбаюсь, а про себя вспоминаю, что когда-то давно, настолько давно, что кажется, будто это было в прошлой жизни, моим любимым занятием по вечерам было перебирать тонкие струны гитары, извлекая мелодичные звуки... заполнять их сильными чувствами, призрачными мечтами, светлыми надеждами, потому что тогда мне было легче всего выразить себя через музыку, чем признаться во всем вслух...
- Абигайль такая добрая, во всем мне помогает, - вдруг вспомнив что-то важное, радостно сообщаю - Она обещала в конце недели сводить меня в деревню и познакомить со своей семьей, если ты не против конечно... - в последние слова вкладываю просьбу.
Убрав со лба упавшую на него прядь, ты прижимаешься щекой к моей щеке и, тяжело вздохнув, тихо отвечаешь:
- Ты же знаешь, что это может быть опасно, - и пресекая мои возражения, твердо продолжаешь - Да, я знаю, что ты будешь не один, и что там все друг друга знают, но я все равно буду очень сильно волноваться... - отстранившись, обхватываешь мой подбородок пальцами и слегка приподнимаешь голову - Послушай, давай вы завтра выберите какой-нибудь день, и мы сходим туда вместе, хорошо?
- Но разве...
- Нет, я не буду занят. Поверь мне, уж лучше я перенесу какие-то менее важные дела на потом, чем буду весь день не находить себе места, снедаемый тревогой и беспокойством.
На последних словах ты улыбаешься. Я чувствую это по изменившейся интонации голоса, который ласкает и греет меня, словно лучи солнца. Счастливо улыбаюсь в ответ, прижавшись лбом к твоей груди. Твои ладони медленно скользят по спине, то поднимаясь, то опускаясь.
- Это было бы просто замечательно! Мы могли бы целый день провести вместе. Сначала в деревне, потом вдвоем погуляли бы где-нибудь, устроили маленький пикник на природе... - мечтательно прикрываю глаза - Знаешь, Абигайль обещала показать мне... - замираю, осознав смысл слов, только что сорвавшихся с губ. Чувствую, как ты напрягаешься, на секунду приостановив движения рук. Заставляю себя спокойно продолжить - Живописное место, окруженное с одной стороны лесом, а с другой - целым полем васильков! Она действительно милая женщина, правда, с ней иногда бывает скучно, - понимаю, что опять сказал лишнее и поспешно добавляю шутливым тоном - Но дело не в ней, а во мне: я просто стал слишком привередлив. Вот, например, даже твое общество в последнее время действует на меня угнетающе, потому что я не могу поговорить с тобой о том, что меня действительно интересует.
Снова расслабившись, ты с притворным удивлением спрашиваешь:
- И что же тебя, в таком случае, настолько интересует, но о чем ты не решаешься со мной поговорить?
Провожу указательным пальцем вдоль линии пуговиц на твоем камзоле:
- Ну, например, о приготовлении варенья к зиме так, чтобы ягоды не утратили своего естественного вкуса и полезных качеств.
Громко рассмеявшись, ты нежно поднимаешь меня на руки и начинаешь кружить по комнате:
- О прошу, дайте мне шанс и я обязательно исправлюсь!
Отвечаю тебе смехом, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.
Остановившись, ты подходишь к кровати и, осторожно усадив меня на ее край, делаешь несколько шагов в сторону:
- У меня есть для тебя подарок.
Через несколько долгих секунд ожидания моих пальцев касается дерево и посылает по ним тепло прямо к сердцу, которое, на мгновение замерев, начинает биться с удвоенной силой.
- Я заказал ее для тебя у лучшего мастера, какого только смог найти. Ее специально привезли из Испании, но я не сказал тебе об этом раньше, потому что хотел сделать сюрприз.
- Ты помнишь... - ошеломленно шепчу. Дыхание перехватило и слова даются с трудом. Отложив инструмент в сторону, ты опускаешься напротив на колени и, взяв мои холодные руки в свои, согреваешь дрожащие пальцы дыханием:
- Ну конечно, разве я мог забыть? Ведь ты единственный, кто способен своей музыкой затронуть мое сердце, перевернуть душу... Единственный, кого я когда-либо любил, люблю и буду любить всегда. Все, что у меня есть. Больше ничто на свете не имеет ни цены, ни значения.

Даже не видя тебя сейчас, не видя выражение твоих глаз, я могу видеть перед собой мир, выходящий за пределы этой комнаты с разноцветным очарованием. Во вспыхнувшем свете, на миг осветившем тьму вокруг, ты - единственная фигура, которая никогда не исчезала и не исчезнет. Ты здесь, рядом со мной и именно в этот момент ты заставляешь меня чувствовать себя таким желанным, любимым, прекрасным.... Ища выход из лабиринта боли и предательства, я опрометчиво наступал на шипы, проливая кровь своих выходящих за пределы эмоций. Почему я так торопился совершать ошибки и слишком поздно находил в себе силы их исправлять? Но теперь я знаю, что если не кровь, то слезы могут смыть все следы боли и в конце-концов все, во что мы верим, становится ближе из-за всего того, что мы оставляем позади. Самые важные вещи лежат позади наших век и это больше не мечта. Я нашел мое самое важное место и оно здесь, рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты смотрел продолжение этой заблудшей мечты своими глазами, такой уставшей от долгих странствий и, казалось, навсегда потерянной в прошлом мечты... Поднеся твою руку к лицу, я вожу солеными губами по открытой ладони и слушаю твой тихий голос:
- Знаешь, благодаря тебе я смог понять одну простую вещь: начало рая, в который мы так верим, прямо здесь, на земле и только от нас зависит, хватит ли нам сил и веры создать его. Я каждый день благодарю небо за второй шанс, за то, что ты смог простить меня и снова доверить свое сердце. Я больше никогда тебя не отпущу.
Ткань халата падает с плеч, подставляя кожу под жаркие поцелуи, требовательные ласки рук и окружающий мир меркнет, перестает существовать. С губ срываются прерывистые вздохи, протяжные, наполненные мольбы и наслаждением стоны. Тяжелый шелк волос скользит между пальцами, касается чувствительной, распаленной прикосновениями кожи, охлаждая огненные следы, оставляемые на ней губами... Беспомощно цепляюсь за твои плечи, изо всех сил пытаясь удержаться на скользкой грани сознания. Вскрикиваю от неожиданности и легкой, но такой желанной боли, когда ты резко подаешься вперед, даря чувство приятной заполненности. Острое понимание того, что так и должно быть. Единственно правильное, необходимое... Прерывистое дыхание, нетерпеливые движения навстречу друг другу. Нежно собираешь стоны с приоткрытых губ. Руки прижаты к смятым простыням. Сплетение пальцев, сжимая, удерживая... Достигнув пика, созданный нами мир взрывается, опаляя раскаленной лавой, и накрывает острой волной наслаждения. Воздух, застыв на мгновение и задрожав, осыпается на пол звонкими осколками. Выгнувшись, кричу, но не слышу ни звука, оглушенный тишиной, в которой тону, не чувствуя тела... Постепенно, словно издалека, до слуха начинают доходить бешенные удары сердца, отдаваясь одновременно внутри и снаружи меня. Кружа по комнате легкими белыми перьями, медленно опускаюсь на кровать, расслабляю судорожно вцепившиеся в простыню пальцы. Хватаю ртом воздух. Оживаю. Ощущаю на коже свежесть росы... Перекатившись на спину, ты увлекаешь меня за собой и, положив голову тебе на грудь, я прислушиваюсь к сильным равномерным ударам твоего сердца. Твои пальцы ласково скользят по моим волосам, убирают мокрые пряди со лба и, чувствуя, как веки наполняются тяжестью, я нахожу рукой твою ладонь. И наконец, позволив себе потеряться в счастье, я закрываю глаза, потому что знаю, что когда проснусь, ты будешь рядом...


Открываю глаза, и чувствую в воздухе ускользающий дым потушенных свечей. Слышу, как легко колышутся занавески, в которых запутался ветер. Такое странное ощущение... Наверное потому, что внутри так спокойно, а ведь я уже привык, каждый раз просыпаясь посреди ночи, чувствовать в груди тяжесть от очередного кошмара... Провожу языком по припухшим от поцелуев губам, прислушиваясь к странной тишине вокруг, не нарушаемой даже стрекотом кузнечиков за окном. Вытянутая в сторону рука касается пустой подушки и сердце, на миг сжавшись от тревожного предчувствия, начинает биться быстрей.
Бесшумно поднявшись, на ощупь нахожу на полу халат и, накинув его на плечи, напряженно прислушиваюсь. Ни звука. Весь дом словно погрузился в крепкий сон, но мне кажется, как будто в темноте кто-то или что-то притаилось и теперь выжидающе наблюдает за мной недружелюбным взглядом холодных глаз.
Осторожно ступая, приближаюсь к двери, стараясь унять дрожь от внезапно охватившего тело холода. Дверь слегка приоткрыта, а за ней все та же пустая тишина, которая давит на нервы, пугает, вызывая чувство тошноты. Тихо зову тебя по имени, но звук голоса путается, теряется и исчезает... Вдруг внутри словно рвется какая-то струна и, рванувшись вперед, я как безумный начинаю шарить руками по сторонам, пытаясь что-то найти... что-то очень важное... Мне кажется или я действительно начинаю сходить с ума?

Упав на колени, обхватываю плечи трясущимися руками и тихонько всхлипываю, безуспешно пытаясь сдержать слезы. Что происходит? Что мне делать? Где ты?! Я уже не понимаю, где нахожусь. Единственное, что я знаю - это то, что тебя рядом нет и это знание наполняет сознание удушливым липким страхом, причиняет боль... Упрямо твержу себе: это все сон, просто дурной сон... Я должен проснуться, пожалуйста... Умоляю кого-то в темноте позволить мне проснуться... И неожиданно замираю, услышав снаружи какой-то шум. Напряженно прислушиваюсь, чувствуя, как болезненно сжимается сердце... И в следующее мгновение, сорвавшись с места, бегу на звук и врезаюсь прямо в теплые объятия.
- Что случилось? Почему ты не спишь? - твой взволнованный шепот заглушают безумные удары сердца, готового выпрыгнуть из груди маленькой испуганной птичкой и поэтому я не могу сразу уловить смысл слов. Обхватив лицо ладонями, ты запрокидываешь мою голову и пристально вглядываешься:
- Ты плакал?.. О Господи, прости меня, прости, я не должен был оставлять тебя одного, - твой голос срывается от раскаянья и моей боли, уже ставшей твоей.
Прижав палец к твоим губам, прерываю поток бессмысленных слов - мне не за что тебя прощать:
- Это ты прости меня. Я просто очень испугался, когда проснулся, а тебя не оказалось рядом... Я повел себя так глупо. Пожалуйста, обними меня крепко-крепко...
Подняв меня на руки, ты возвращаешься в комнату и, бережно укутав одеялом, усаживаешь к себе на колени:
- Знаешь, в этой жизни любовь и страх неотделимы друг от друга. Они словно две сестры, всегда вместе. Стоит тебе только всем сердцем что-то или кого-то полюбить и ты становишься заложником страха, потому что знаешь, что ничто не длится вечно, а счастье тем более. Оно словно хрупкое маленькое стеклышко, через которое мы можем смотреть на солнце... Я знаю, что бываю неправ, делаю поспешные выводы, ошибаюсь. Я не могу тебе обещать, что отныне все всегда будет хорошо и тебе больше никогда не придется страдать. Я могу обещать только то, что сделаю все, что в моих силах, чтобы эта боль была как можно меньше. Единственное, что я прошу, верь мне и не бойся. Я хочу, чтобы в нашей жизни больше не было места ни страху, ни сомнениям, ни тем более боли. Я хочу, чтобы ничего этого не было между нами. Только ты и я.
Обвив твою шею руками, шепчу в ответ:
- Я тебе верю.
Я знаю, что так и будет...

Однажды ты обнаружишь место
Где любовь стоит превыше ненависти
Тогда ты поймешь, что страха не существует
Ты взял мою руку, мы перешли через эту стену
Пока я молча смотрел на тебя...

Легкий шум оповещает о твоем приближении, но я не шевелюсь, сделав вид, что сплю. Это моя маленькая месть за долгое ожидание... Интересно, что ты будешь делать?
На секунду замерев, ты делаешь еще несколько шагов и, легко опустившись рядом, осторожно проводишь пальцем по моим губам. Сдерживать улыбку становится все трудней.
- И долго ты еще собираешься притворяться спящим? Все равно у тебя это плохо получается, - насмешливо мурлычешь на ухо, а кончики твоих волос щекочут щеку.
Не открывая глаз, отвечаю, придав голосу обиженную интонацию:
- Я уже думал, что ты обо мне забыл.
Рассмеявшись, ты быстрым движением подаешься вперед и, опрокинув меня на спину, накрываешь своим телом:
- Знаешь, когда ты вот так себя ведешь, то напоминаешь мне разбалованного вниманием ребенка, которому вовремя не подали любимую игрушку.
Лукаво улыбаюсь:
- Но таким я ведь тебе тоже нравлюсь?
Вопросительно приподнимаешь брови:
- Доказать?
Я согласно киваю и радостно подставляю шею под нежные поцелуи. Повернув голову в сторону, случайно натыкаюсь взглядом на белый цветок, трепещущий под ласковыми порывами ветра, на фоне стоящего вдалеке поместья. Лучи солнца, отражаясь в многочисленных окнах, создают волшебное впечатление, будто весь дом сияет, светится изнутри... И я знаю, что никогда не ослепну от этого света.


19/08/2008

* Under The Rose, оригинал H.I.M., перевод Владимир Fallen Angel Подгорный
** It's All Coming Back to Me Now, оригинал Meat Loaf/Celine Dion, перевод Сергеева Елена