С разрешения уважаемого автора и по совместительству  Шонталь, публикую у себя в дневнике две замечательные зарисовки, где изящно приоткрываются страницы чьей-то чужой истории, подпуская к тайному и близкому


В проеме показалась его тень, жившая благодаря небольшим язычкам настоящего кусающего пламени. Затем сам он с довольным видом вошел в гостиную их новой квартиры. Первый вечер здесь. Мебель еще пахнет лаком. Он прошел чуть дальше, касаясь стола из красного дерева. Бордовая обивка кресел. Массивный торшер. Все нетронутое, его. Все так, как он хотел. Мечтал, сидя на веранде их старого жилища. читать дальшеТеперь он может почувствовать себя настоящим лордом. Сильным, достойным. Подняв голову, он увидел себя в зеркале над камином. Непривычно. Ново. Коричневые тона успокаивают. Тоноке позолото только подчеркивает вкус и изящество. А еще приятно играет со светом. Но от мыслей его отвлекла ОНА. Он ее не увидел, скорее, почувствовал запах ее кожи, волос, отдающих шиповником и мятой. Теперь для него она - главное. Его долг - поприветствовать это нежное, хрупкое существо. Это первый раз, когда они вместе в этой комнате. Даже зале. На небольшой софе, с потрепаным старым фотоальбомом в руках, она выглядела по-другому. Цвет ее кожи, освещенной живым огнем, в полумраке казался бронзовым. Плед согревал ее. Вместо него. В ответ на эту мысль он чуть нахмурился. Подойдя, он присел рядом и нежно коснулся ее ног. В ответ, она протянула кисть и рука почувствовала его дыхание, легкий поцелуй. Ее улыбка осветила бы комнату ярче любого солнца. Он кивнул, чуть отодвинулся, и желая согреть ее стопы, устроился в ногах. Сделать все для нее. Любить ее также, как она любит его. С такими приятными чувствами он задремал, свернувшись клубком и опустив мордочку на свой пушистый хвост. Его урчание в унисон с тишиной создавало ненавязчивую успокаивающию мелодию. Только изредка подергивалось ухо, ловя любой случайный звук, покушающийся на ЕЕ покой.




…
Она взяла Его за руку:
- Помнишь, месяц назад...
- ... мы прыгали с парашютом?..
Она отстранилась и помотала головой:
- Нет же, я пыталась летать... Там, в небе, были существа...
- ... птицы? – снова перебил Он Ее.
Она вздохнула:
- Ангелы.
Он растерянно покачал головой.
Она встала на самый край карниза. Легкий ветерок шевелил ее волосы.
Улыбнулась.
- Они были...
- ... с крыльями?
- ... прекрасны! – продолжала Она уже не слыша Его. - Они звали меня. Я хочу быть одной из Них. Я хочу быть там.
Она развела руки в стороны и посмотрела вниз:
- Я пойду к Ним!
- Не надо! Ты упадешь! Ты разобьешься на смерть!
- Нет, - снова блаженная улыбка, - я полечу! И я снова буду жить!
Он бросился к ней.
Мелькнул подол Ее белого платья и Она исчезла.
Внизу, на асфальте, Он увидел Ее тело.
Он верил в ангелов. В одного – в Его ангела. «Мой ангел…»

***

- Самоубийство, - мужчина в черном достал сигарету.
- Грех, - подтвердил второй, давая прикурить.
- Еще одна загубленная невинная душа, - усмешка. Нотки пафоса исчезли, появилась скука. Рутина, - плюс убитое горем сердце, одна штука. Осталось еще семь.
- Это будет не сложно.
- Знаешь, а тебе чертовски шли те белые крылышки!
- Вылитый ангел! – огрызнулся собеседник.
- Итак, кто следующий?
... По мере их удаления с асфальта исчезали и тени. Нет, не людей. И уж точно не ангелов.